Бизнес-идеи Валерия Гергиева сотрясают Петербург уже не первое десятилетие. И каждый следующий его проект — масштабнее и затратнее предыдущего.

Ты помнишь, как все начиналось...

Сейчас о первой авангардной и грандиозной затее Валерия Гергиева — предложить построить здание второй сцены Мариинского театра американскому архитектору Эрику Моссу — почти не вспоминают.

А жаль: и дело не в том, что это был блестящий пиар-ход, который вызвал в обществе бурную полемику о современной архитектуре в историческом центре Петербурга и о том, как нужна новая оперная сцена. Обсуждение «мусорных мешков» Мосса, как с легкой руки архитектурных критиков стали называть это сооружение горожане, затмило тогда, в 1999 году, впервые озвученные Валерием Гергиевым свои творческие аппетиты: кроме нового театра маэстро мечтал получить в свое управление и одну из самых удивительных территорий Петербурга — остров Новая Голландия, находящийся буквально в пяти минутах от Мариинского театра. Эрик Мосс тогда, по просьбе Гергиева, предлагал свое архитектурное решение не только новой театральной сцены (которое на тот момент стоило 4,5 млрд рублей), но и всей Новой Голландии, где маэстро планировал создать театрально-концертный комплекс под крылом Мариинки.

Проект моссовского здания театра обсуждался широко и привлек основное внимание градозащитников и общественности, а Новая Голландия и объединительные проекты Гергиева ушли в тень. Тем более что остров со всеми постройками оставался в ведении службы Балтийского флота. Только в конце 2004 года военные освободили остров, а все объекты передали городу. И почти сразу идея застройки Новой Голландии снова выплыла. Правда, Валерий Гергиев как будто бы не имел к этому прямого отношения, но в СМИ он охотно озвучивал свои мечты — большой отель, современная концертная площадка, на которой могли бы выступать и артисты Мариинки, и т.д. Был объявлен международный конкурс, в котором победил проект Нормана Фостера — с большой гостиницей, концертными залами и площадками. Но из-за проблем с финансированием он не был осуществлен.

У Валерия Гергиева в это время развивался «бурный роман» с проектом Мариинки-2 французского архитектора Доминика Перро. Этот проект стал победителем международного конкурса. Маэстро был горячим сторонником золотого купола Перро и голосовал за проект, первоначальная стоимость которого оценивалась в 100 млн долларов. Окончание стройки планировалось в 2008 году. Но вместо строительства начался затяжной скандал с Домиником Перро: российские строители предъявили французскому архитектору обвинения в том, что в проекте отсутствуют необходимые коммуникации, что проект не соответствует строительным российским нормам. Перро отказался от авторства окончательного варианта, доделывали его канадские архитекторы, сама стройка затянулась до весны 2013 года, а стоимость проекта выросла в 7 раз. Когда архитекторы канадской мастерской Diamond & Schmitt Architects (приглашенные Валерием Гергиевым) представляли СМИ свое детище весной этого года, финальная сумма затрат оценивалась в 720 млн долларов.

Теперь на содержание Мариинки-2 потребуется серьезное увеличение всей труппы — нужны новые танцоры, вокалисты, дирижеры, педагоги. Не говоря уже об обслуживающем персонале. По мнению Гергиева, театру необходимо еще не меньше тысячи человек, следовательно, расходы на содержание придется увеличить с 2,5 до 4 миллиардов рублей в год. Естественно, из бюджета страны.

— Вообще, вся эта затея Гергиева — только бизнес-проект, и ничего больше, — считает Михаил Золотоносов, известный петербургский архитектурный критик. — Новая Голландия, которую в этом году закрыли от посетителей, чтобы начать строительство гостинично-концертного комплекса, — рядом.

По взмаху золотой палочки

Новая объединительная идея маэстро стала очередным «холодным душем» для Петербурга: на этот раз Гергиев решил собрать под одной крышей Мариинский театр, Академию русского балета им. Вагановой, Петербургскую консерваторию и Российский институт истории искусств. Причем Валерий Абисалович предложил не просто объединение — он сделал отличный пиар-ход: предложил президенту Владимиру Путину встать во главе «Национального центра академического театрального и хореографического искусства».

О том, что дирижер Мариинки покушается на здание РИИИ (Зубовского института), Татьяна Клявина, его тогдашний ректор, говорила еще в прошлом году: осенью 2012 года в министерство пришло письмо за подписью Валерия Абисаловича, в котором он излагал идею объединения. Об этом Клявина неоднократно заявляла в СМИ, но Владимир Мединский, министр культуры, называл эти предположения бредовыми. И только в минувшую пятницу, на совещании в министерстве, признался, что гергиевская идея объединения известна ведомству уже год.

А осенью прошлого года РИИИ пережил несколько визитов чиновников министерства, которые тогда институту показались более чем странными. Сначала в Зубовский прибыл Никита Степанов, сейчас — советник министра культуры, в недавнем прошлом — глава «Фонда развития жилищного строительства», известный тем, что именно он подписал документы об изъятии земель у Всероссийского НИИ растениеводства им. Вавилова. Этот «отбиратель земель» очень внимательно осмотрел здание, оценил сделанный ремонт и молча уехал. Следом за ним в Зубовский приехали Гергиев и Мединский: они проинспектировали здание и, похоже, остались довольны результатами. Но снова ничего не рассказали о цели своего визита. А в это время письмо с предложением передать РИИИ под крыло Гергиева уже лежало у министра на столе.

В Академию балета им. Вагановой, как рассказала ее директор Вера Дорофеева, Гергиев приходил несколько раз в этом году. Директор Вагановки видела «письмо с идеями» еще год назад, но Гергиев давно говорит об объединении балетной школы и Мариинки, к этим разговорам здесь привыкли и уже не обращали внимания. Тем более большая часть выпускников училища действительно танцует на этой прославленной сцене, почти все преподаватели — бывшие танцоры театра. Однако последние визиты маэстро потрясли преподавателей училища — они не могут забыть, как Гергиев, осматривая учебные залы, рассуждал, что ему «распеваться негде».

«Распеваться» или еще для каких нужд потребовались маэстро роскошные дворцы в центре Петербурга — не так важно, понятно, что за всеми объединительными идеями стоит в первую очередь интерес к недвижимости: в Зубовском особняке произвели комплексную реставрацию, теперь старинный особняк выглядит инвестиционно привлекательно. Вагановское училище тоже отлично отреставрировали в подарок к 275-летию Академии русского балета, который она отметила этой весной. Не говоря уже о местоположении обоих зданий: Исаакиевская площадь и улица Зодчего Росси — золотые места Петербурга.

Бизнес-планы Гергиева особенно впечатляют на фоне финансовых скандалов, в которых замешаны приближенные к Гергиеву люди. Недавно завершился суд над бывшим директором благотворительной организации «Фонд Валерия Гергиева» Игорем Зотовым и его знакомым Казбеком Лакути (близким родственником Гергиева). Тверской районный суд Москвы приговорил Игоря Зотова к 8 годам лишения свободы за похищение 245 млн рублей. Зотов не признал себя виновным, но весь ущерб фонду выплатил. Казбек Лакути отделался условным сроком. Сам маэстро был признан потерпевшим. На фоне сотен миллиардов долларов из российского бюджета, в которые обходится стране золотая дирижерская палочка самого маэстро, несколько сот миллионов рублей выглядят скромной статистической погрешностью.

Наталья ШКУРЕНОК,
Санкт-Петербург

Комментарии

«Разнообразие дает свободу, без которой невозможно настоящее искусство»

Михаил ГАНТВАРГ, ректор Санкт-Петербургской консерватории, профессор, народный артист РФ:

— Идея Валерия Гергиева — абсолютно контрпродуктивна, в ней нет ни одного положительного параметра. К сожалению, сам Валерий Абисалович до конца не понимает разницу между обучением в консерватории и творческим процессом в театре. Как объяснял нам на совещании Владимир Мединский, министерство просто хочет небольшую надстройку под началом Гергиева, которая руководила бы культурой. Но культуре не нужны надстройки, ей не нужно постороннее руководство — ей не надо мешать! И я очень рад, что на совещании в министерстве, где собрались выдающие деятели культуры и Москвы, и Петербурга, чтобы обсудить вопрос объединения, все единодушно высказались против, ни один не выступил за. Потому что ничего, кроме гигантомании, за этой идеей Гергиева нет. Консерватория 150 лет существовала и еще столько же простоит. И надо беречь и улучшать то, что было создано до нас, сохранять традиции, а не разрушать.

Вера ДОРОФЕЕВА, директор училища им. Вагановой:

— Причины появления этой идеи и активность Валерия Абисаловича, по-моему, очевидны: года через полтора старая Мариинка пойдет на капитальный ремонт, в огромном здании нового театра сделан только один репетиционный зал для артистов балета, а у нас в училище их много, вот где раздолье! По-моему, эта идея продиктована лишь жаждой денег, власти, территории. А слова Валерия Абисаловича, что у нас стали плохо готовить артистов, — это его фантазии: у нас одни и те же педагоги — и в театре, и в училище. По-моему, есть другая серьезная проблема: всегда должности дирижера, директора, художественного руководителя в любом театре разделялись, потому что нельзя объять необъятное. А Гергиев — един во всех лицах. Притом что он почти не бывает в России, в Петербурге. Что же это за руководитель? Я в отпуск не могла уйти почти 5 лет, пока шла реконструкция нашего здания, а маэстро в городе не появляется. Как же он может судить о том, что происходит даже не в его театре, а в других институтах?

Татьяна КЛЯВИНА, бывший ректор Института истории искусств:

— Я видела все документы, которые обосновывают идеи Гергиева: и письмо, в котором он говорит о нерегулярном финансировании Вагановского училища, провале ведомственного образования, необходимости улучшения подготовки кадров и восстановления дирекции императорских театров. Знакома и с проектом президентского указа о грядущем слиянии, и с обоснованием идеи этого объединения, подписанной Гергиевым. Уверена, что не сам Валерий Абисалович готовил эти бумаги, что есть некие третьи силы, которые хотят объединения, но пока не выходят из тени. В этом объяснении меня больше всего тревожат два момента. Первый — в самом начале текста предполагается внести изменения в учредительные документы объединяемых структур. И все. Будут ли они потом закрыты, потеряют ли юридическое лицо или сохранят, будет ли у них какая-то автономия, казенные это будут учреждения или бюджетные — ничего не прописано. Фактически это не проект, а только идея, у которой нет ни экономического, ни содержательного, ни культурологического, ни политического, ни государственного обоснования. Экспертному сообществу здесь даже обсуждать нечего, содержания нет, есть голое желание. Второй момент, особенно значимый, — что создаваемый центр предлагается освободить от большинства процедур, связанных с проведением госзакупок. Да, все возмущаются 94-ФЗ, он сильно осложняет жизнь, но все же дает некую публичность. Я всегда могу узнать, сколько потратило, например, СПбГУ на охрану или мебель. А в обосновании объединения Мариинки, консерватории и Вагановского училища настойчиво говорится, что новый Национальный центр искусств будет от всего этого освобожден! Все закупки будут делаться в закрытом режиме. Фактически получается некая надгосударственная структура, в которой все финансовые потоки будут скрыты от глаз общественности.

Сергей СЛОНИМСКИЙ, народный артист РФ, лауреат государственных премий, академик Российской академии образования, преподаватель консерватории:

— Петербургская консерватория готовит кадры не только для Мариинки, наши выпускники работают во многих театрах и филармониях мира. Так что идеи Гергиева — это только претензия на самодержавие, желание подчинить все своему театру. Сам Валерий Абисалович учился у замечательного педагога Мусина, который воспитал не только его, но и Темирканова, и Бычкова, и Синайского. Гергиев считает, что сейчас учат хуже, — это неправда, я знаю большое число молодых музыкантов, наших выпускников, высокопрофессиональных, которые выступают на многих концертных площадках. А Гергиеву просто некогда слушать этих музыкантов, ему некогда обсудить с ректором консерватории свой амбициозный проект, прежде чем подать его министру. Ему стоит больше заниматься своим театром, больше обращать внимание на своих музыкантов, артистов балета, которые чувствуют себя рабами в театре.

Что касается композиторского отделения, то у нас сейчас процветают все направления в музыке. А если придет Гергиев, он точно приведет своего человека: он уже не один год рекомендует ректору консерватории взять некоего Смелкова, своего друга по интернату, чьи оперы он, единственный, и ставит. А для Смелкова любой диссонанс в музыке — это катастрофа, как для советских руководителей в 1948 году. И если он придет, у нас весь авангард музыкальный просто исчезнет. И что это за административный восторг, сколько можно в угоду отдельным самонадеянным людям, у которых нет времени заниматься повседневными делами театра, сколько можно им подчиняться? Эта система фаворитизма, назначенчества — абсолютно недемократическая, а какая-то архаичная, как из средневековья. Именно такое поведение чиновников и приводит к протестному голосованию по всей стране на всех выборах. Если бы подчинили консерваторию Мариинке, я бы тоже вышел на все митинги протеста, голосовал бы против всех представителей власти на всех выборах. Так что власти нужно подумать — нужен ли ей этот административный восторг чиновников, которые не хотят сокращать свои шестизначные зарплаты, а хотят экономить на тех, кто работает и за чей счет эти чиновники живут.

Александр СОКУРОВ, режиссер:

— Я не видел письма Валерия Абисаловича, в котором он излагает свои идеи, поэтому не возьмусь судить о них. Кстати, было бы разумно и грамотно, если бы Министерство культуры опубликовало это письмо, чтобы не плодить слухи и домыслы. Но при общем взгляде на идею такого глобального объединения хочу сказать, что это выглядит, как если бы «Ленфильм» предложил объединиться с «Мосфильмом» и всеми остальными киностудиями страны — это не пошло бы на пользу киноискусству, мы такие объединения уже переживали. В культуре очень важно, чтобы было всего много, чтобы было разнообразие — именно это дает свободу, без которой невозможно настоящее искусство. Вагановка и Мариинский театр — абсолютно разные структуры, хотя и работающие в одной сфере. И они должны оставаться такими.